Военная академия им хрулева. Военная академия материально-технического обеспечения им

Зодчий. Генерал Персидской армии Марков Николай Львович (Тифлис, 1882–1957, Тегеран), русский офицер, архитектор. В 1910 году окончил Императорскую академию художеств в Петрограде (художник-архитектор).Н. Л. Марков уходит добровольцем на передовую («фронт») Первой мировой войны

Генерал армии А. В. Хрулев

Начальник тыла советской армии вышел из-за стола, приветствуя профессора М. М. Загю, корифея интендантской службы, получившего генеральское звание еще от государя императора.

Большое солдатское спасибо вам, Андрей Васильевич! От чистого сердца. В пояс кланяюсь, - взволнованно жал руку гость хозяину кабинета.

За что же, товарищ генерал?

За то истинное чудо, которое явилось мне на склоне лет моих. Я до гроба не забуду, что уже на втором году прошлой мировой войны русской армии всего не хватало, решительно всего. А теперь у нашей армии всего вдоволь. И за это от старого солдата нижайшее спасибо вам...

Восхищенное удивление ветерана с точки зрения специалиста было вполне понятным: Советская армия, эта огромная, сложная военная машина, непрерывно наносившая агрессору сокрушительные удары, действительно вдоволь снабжалась продовольствием, фуражом, горючим, обмундированием, боеприпасами, разнообразным военно-техническим имуществом - и это в условиях маневренной войны, при постоянно изменявшейся линии фронта! Количество раненых, полностью излечившихся в госпиталях и вернувшихся в строй, достигало 70% - величины, прежде неслыханной...

Административно-хозяйственное чудо казалось особенно грандиозным по сравнению с порядками, царившими во время Первой мировой войны. Главными причинами плохого снабжения тогда были, во-первых, стратегические ошибки военно-политического руководства в оценке характера будущей войны, из-за чего не озаботились заблаговременным созданием необходимых запасов материальных средств, а во-вторых - хищения и коррупция, беспощадно разъедавшие государственный аппарат. Воровали в царской армии масштабно и дерзко, с лихостью и отвагой, проистекавшими из уверенности в полной безнаказанности.

Корни у нехорошей традиции были глубокие. Недаром царь Петр I, создатель регулярных вооруженных сил, с криками «Вор! Вор!» охаживал ближайшего сподвижника, князя Меншикова, собственноручно сделанной дубиной. А спустя век царь Александр I говорил о своих сановниках: «Они украли бы мои военные линейные корабли, если бы знали, куда их спрятать...»

В Крымскую войну хищения, приняв характер поистине гомерический , поражали воображение иностранцев и оказывали прямое влияние на ход боевых действий. Доходило до того, что рядом с новой крепостью на украденные при строительстве деньги можно было воздвигнуть еще одну такую же.

Принятая в царской армии система позволяла офицерам практически бесконтрольно распоряжаться деньгами, отпущенными на питание личного состава и приобретение фуража для лошадей. В 1914 году драгунский ротмистр Крым-Шамхалов-Соколов в ответ на просьбу вахмистра С. М. Буденного выдать деньги на еду для голодающих солдат грязно выругался, а затем бросил три рубля и крикнул: «На, купи им телегу дров, пусть грызут! »

К сожалению, подобные случаи были далеко не единичными. Что же касается честных офицеров - а без них не было бы ни победы в гигантской Галицийской битве, ни знаменитого Брусиловского прорыва, - то они не без оснований подозревали терявшее доверие командование в умышленно проигранных боях и операциях. Ведь разгром, отступление, беспорядочная эвакуация - это и есть тот омут, в котором легче всего скрыть следы особо крупных хищений.

Солдаты в свою очередь тоже не всегда отличались бережливым отношением к военному имуществу и охотно выменивали, к примеру, добротные юфтевые сапоги (кирзовых тогда еще не было) на продукты питания и алкоголь. Разукомплектовывались даже купленные за границей винтовки, чьи клинковые штыки служили отличным предметом торга. В этих условиях и генерал Загю, и даже сам генерал Горецкий, возглавлявший интендантскую службу, люди безусловно порядочные и лично кристально честные, своим высоким профессионализмом могли только лишь несколько сокращать наносимый системой ущерб.

После 1917 года положение резко изменилось. Новая власть показала, что располагает самым эффективным лекарством для лечения застарелой болезни - каленым железом, а главное, полна решимости применять его не колеблясь. Честные офицеры, воспрянув духом, вступали в Красную армию тысячами.

Тогда же, в августе 1918-го, начал воинскую службу и Андрей Васильевич Хрулев. Встал в строй добровольно, рядовым бойцом, хотя для своих неполных 26 лет имел стаж подпольной революционной деятельности в Петербурге, куда еще в детстве пришел на заработки из родной деревни Большой Александрович. Наказанием за «нелегальность» стали 8 месяцев тюремного заключения и ссылка - правда, недалекая, в Эстонию.

Слесарь Охтинского завода успел побывать членом Пороховского районного комитета РСДРП(б), заместителем председателя районного совета рабочих и солдатских депутатов, председателем особого отдела района при Петроградской ЧК, комендантом революционной охраны района, даже какое-то время заведовал финансовым отделом ЧК. Шел, не раздумывая, на любой участок работы и везде справлялся благодаря природной сметке и недюжинной энергии.

Талант самородка оказался востребованным и на новом поприще: в конце февраля 1920 года А. В. Хрулев уже комиссар 2-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии. Его личное мужество и организаторские способности высоко ценили и командарм С. М. Буденный, и член Военного совета К. Е. Ворошилов, которого А. В. Хрулев знал по подпольной работе еще с 1912 года.

Кавалерийские сражения, в которых с обеих сторон участвовало до 40 тысяч сабель, тяжелые походы и стремительные рейды по тылам противника. Бои на Северном Кавказе против войск Деникина, затем - на Польском фронте, под Львовом и в Крыму, против Врангеля, ликвидация банд на Украине и в Белоруссии. Да, опасно, да, нелегко. Но ведь впереди полная победа мировой революции и прекрасные голубые города, где живут и трудятся счастливые люди недалекого будущего.

Так думал молодой комиссар, так думала и боец-политрук Эста Горелик, служившая в его дивизии. Они полюбили друг друга и соединились, чтобы не расставаться, деля все предназначенное судьбой.

Однако Андрей Васильевич беспочвенным мечтателем никогда не был и хорошо понимал, что светлое будущее само по себе не придет, его надо строить, и строить уже сегодня. 12 клубов, 16 основных и 54 передвижных библиотек создал он в дивизии, несмотря на бои и походы. И еще он понимал, что слово надлежит подкреплять делом, заботой о людях, о каждом конкретном человеке. А каково это в условиях разрухи, сменившей гражданскую войну?

Значит, все надо беречь, экономить, заботливо сохранять. Экономия начинается с малого, внушал он бойцам и командирам, - с пуговицы, с патрона, с чистки сапог. Андрей Васильевич внимательно следил, чтобы конники были хорошо накормлены, одеты, обуты, имели надлежащие условия быта.

В 1924 году началось проведение военной реформы, связанное с переходом к территориально-милиционной системе с целью значительного сокращения Вооруженных сил и экономии бюджетных средств. В самом начале ее Андрей Васильевич уехал на Северный Кавказ принимать должность командира 44-го кавалерийского полка. Командовать частью пришлось чуть менее года, но и в это время он старался как можно глубже вникнуть в детали организации боевой подготовки, в тонкости штабной службы.

Дела в полку шли хорошо, но Андрей Васильевич ощущал, что прежних знаний, полученных в земской школе и на вечерних общеобразовательных курсах в Петербурге, уже недостаточно. А потому, когда появилась возможность поступить на Военно-академические курсы высшего политсостава, отказываться не стал.

К знаниям он всегда жадно тянулся, впитывал их, словно губка воду, учился с превеликим удовольствием. Особенно привлекала политическая экономия, толстые учебники читал взапой, словно приключенческие романы.

Год пролетел незаметно, и вот снова в войска. Комиссар дивизии, корпуса, заместитель начальника политуправления Московского военного округа. На всех постах наряду с кипучей энергией, неутомимостью и находчивостью ярко проявлялась его забота о людях - не абстрактно, но зримо, посредством внимания к их материальному обеспечению.

Подобные качества наряду с явным административным талантом и экономическими знаниями не ускользнули от внимания К. Е. Ворошилова, ставшего в то время народным комиссаром обороны СССР. В июле 1930 года А. В. Хрулев был назначен начальником Центрального военно-финансового управления РККА.

Это было время важных экономических преобразований. Страна готовилась стать передовой индустриальной державой, а ее армия оснащалась современной боевой техникой. Роль финансовой деятельности в развитии Вооруженных сил при этом, естественно, возрастала.

Центральное военно-финансовое управление занималось проведением в жизнь общей финансовой политики в наркомате обороны, составлением и исполнением его сметы, расчетами за военные поставки промышленности, удовлетворением частей и соединений различными видами денежного довольствия.

Назначение Андрея Васильевича совпало с переходом на централизованную систему финансирования. Бюджетные счета центральных управлений наркомата были закрыты, все кредиты открывались на счета Центрального военно-финансового управления и использовались в соответствии с его сметой, что позволяло маневрировать денежными средствами, управляя ими из одного центра.

Но это были только первые шаги, а работал новый начальник над совершенствованием военно-финансовой службы постоянно. Вскоре он предложил целый ряд изменений, направленных на обеспечение жесточайших плановости и экономии в расходовании финансов. Одновременно права командиров частей по использованию фондов собственных средств расширялись, а начальники главных управлений наркомата получали возможность самостоятельно заключать договоры с поставщиками на основе утвержденного плана и в пределах отпущенных сумм. При этом во всех звеньях Вооруженных сил создавались самостоятельные финансовые службы, подчиненные непосредственно командирам частей.

Понимая, что выполнить намеченные задачи можно лишь опираясь на честных и квалифицированных сотрудников, Андрей Васильевич уделял огромное внимание подбору и расстановке кадров. Все лично знавшие его отмечали глубокое, врожденное чувство справедливости. На злоупотребления и нарушения финансовой дисциплины он реагировал мгновенно, и ответственность наступала быстро. Расхитителям и коррупционерам рядом с таким человеком находиться было опасно.

Целенаправленная работа привела к оздоровлению финансовых органов, и к 1933 году они уже имели все возможности для искоренения бесхозяйственности, могли осуществлять жесткий контроль рублем, уделять больше внимания сметно-плановой и инспекторской деятельности. 30 января того же года рейхсканцлером Германии стал Адольф Гитлер, лидер нацистской партии. А чуть позже, 15 июля, по инициативе Н. Чемберлена в Риме между правительствами Великобритании, Франции, Германии и Италии состоялось подписание так называемого «Пакта четырех», направленного против СССР. Протесты общественности не позволили осуществить его ратификацию и сорвали образование мощной антисоветской коалиции, но тем не менее враги Советского Союза своих намерений не оставили.

Но еще двумя годами ранее И. В. Сталин, определив вероятные сроки будущей войны, произнес ставшую впоследствии знаменитой фразу: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Либо мы пробежим это расстояние в 10 лет, либо нас сомнут». Были намечены меры к резкому расширению мобилизационных возможностей народного хозяйства, а при необходимости переводу всей экономики на военные рельсы. Оборонный потенциал страны неуклонно рос.

Андрей Васильевич Хрулев не раз говорил подчиненным: «Нужно так планировать расходование государственных средств, чтобы каждый рубль был вкладом в дело повышения и укрепления обороны». Его заслуги были отмечены присвоением в марте 1935 года воинского звания «корпусный комиссар», хотя самостоятельность и жесткость в отстаивании сметы бюджетных расходов одобряли далеко не все.

Подозрительный, злопамятный, уверенный в собственной непогрешимости начальник Главного политического управления РККА Л. З. Мехлис воспринял жесткие рамки финансовой дисциплины крайне болезненно и ответил целой чередой коварных происков и громких обвинений. Были тут и утрата политической бдительности, и непринятие достаточных мер к ликвидации вредительства, и использование служебного положения, и конечно же связь с врагами народа.

До поры до времени все обходилось, и, когда умный, энергичный руководитель потребовался для наведения порядка на другом участке работы, лучшей кандидатуры, чем А. В. Хрулев, найти не смогли. В августе 1936 года он был назначен начальником строительно-квартирного управления наркомата обороны. Быстро освоил новое дело, развернул широкое строительство казарм, жилых домов для офицеров - готовилось развертывание Вооруженных сил на основе всеобщей воинской обязанности, и таких объектов требовалось превеликое множество, а также аэродромов для стремительно растущей авиации. Но, похоже, новые успехи разозлили врагов еще больше.

Мехлис обвинил Андрея Васильевича в участии в заговоре Тухачевского. Кажется, на этот раз стрела попала в цель. Корпусный комиссар чувствовал, как сгущаются грозовые тучи, но, преодолевая тяжесть на сердце, работал еще больше, чем прежде. Но вот - отстранение от должности, вывод в резерв. Что дальше, догадаться нетрудно.

Он ждал ареста, а получил... приказ возглавить управление военного строительства Киевского округа.

Скажите спасибо Ворошилову, - с пугающей откровенностью сказал Мехлис при встрече. - Он вас прикрыл и не дал мне поступить с вами так, как следовало бы поступить. Но я постараюсь сделать все возможное, чтобы мое желание сбылось.

Андрей Васильевич приехал в Киев поздно вечером и прямо с вокзала отправился в управление, где застал нескольких припозднившихся сотрудников. Началась беседа, непринужденная и долгая. К исходу ее новый начальник четко уяснил положение дел, а также сформулировал принципиально новые задачи по скоростному строительству и организации специальных монтажных управлений.

Доверие подчиненных было завоевано в кратчайшие сроки и здесь: к Хрулеву по вопросам служебным и личным. Обычно импульсивный от бившей ключом энергии, в сложных ситуациях он становился спокойным и уравновешенным, передавая веру в свои силы подчиненным. Андрей Васильевич умел выслушать человека, внимательно разобраться в деталях вопроса, принять добрый совет. Временами, раздраженный ошибками и упущениями, мог устроить и шумный разнос, но всегда без личных выпадов и тем более оскорблений. На подобные вспышки не обижались и смотрели на них как на родительский нагоняй.

Быстро вырастали важные объекты военной инфраструктуры, дела, кажется, шли хорошо, но в начале сентября в кабинете корпусного комиссара прозвучал телефонный звонок. С. К. Тимошенко, в ту пору командовавший Киевским Особым военным округом, коротко передал приказ срочно прибыть в Москву. И ничего о причинах вызова.

В тревожном раздумье ходил Андрей Васильевич по кабинету. По службе к нему претензий нет, но ведь неутомимый Мехлис продолжает вести под него подкоп, словно шахтер-стахановец в забое.

Опасения рассеялись только после встречи с К. Е. Ворошиловым. В Кремль они отправились вместе.

Есть намерение, - сказал Сталин, - создать управление снабжения Красной армии во главе с начальником снабжения и назначить на эту должность вас.

Испытующий взгляд, пауза. А затем со стороны Андрея Васильевича вместо «приложу все силы, чтобы оправдать ваше высокое доверие» неожиданно последовал целый ряд конкретных вопросов о задачах и методах работы нового управления. Состоялась долгая беседа, в ходе которой Сталин высказал мысль, что наименование «начальник снабжения» уже не соответствует современности. Позже верность этого замечания была подтверждена практикой.

Опыт как жизненный, так и служебный давал некоторое представление о характере предстоящей деятельности, но все же с чего начать? Ведь с задачами такого масштаба и такой сложности прежде сталкиваться не приходилось.

Знал бы Мехлис, с кем встретился новый начальник снабжения РККА сразу же после назначения на должность! С самим К. Е. Горецким, генералом царской армии и главным интендантом в годы Первой мировой войны! Андрей Васильевич внимательно слушал советы корифея, оказавшегося полностью в русле требований современной войны. Более того, добился зачисления его научным консультантом в штат управления. Бывало, они часами засиживались в кабинете. Горецкий помогал решить тот или иной запутанный вопрос, рассказывал об истории тыла русской армии. Сам же Андрей Васильевич при каждом удобном случае раскрывал книги своего научного консультанта, а также Ф. А. Макшеева, Н. Н. Янушкевича и других знатоков интендантской службы. Теория тыла постигалась в ходе напряженной работы - опасность подбиралась к границам СССР все ближе и ближе.

1 сентября 1939 года разразилась Вторая мировая война. В тот же день на внеочередной сессии Верховного Совета СССР был принят закон о всеобщей воинской обязанности. Началось развертывание массовой кадровой армии, а вместе с нею и мобилизация промышленности для нужд Вооруженных сил.

Андрей Васильевич требовал от офицеров управления, выезжавших в части, не только проверять, но прежде всего учить людей, как организовать войсковое хозяйство, как правильно поставить учет и отчетность, чтобы как можно эффективнее использовать все то, что давала страна. А давала она своим защитникам немало! Но тем важнее было прививать бойцам и командирам чувство ответственности за имущество и бережливость. Недостатки былых времен как в высших звеньях управления, так и в подразделениях искоренить было можно и должно...

В 1940 году, сразу же после окончания советско- финской войны, Андрей Васильевич приказал органам снабжения Северо-Западного фронта и Ленинградского округа собрать оставшееся в районах боевых действий военное имущество, привести в порядок и полностью сохранить. И эта огромная работа, потребовавшая создания специальных мастерских, была проделана в кратчайшие сроки.

Анализируя свежий опыт недавней войны, начальник снабжения РККА пришел к выводу о необходимости очередного крупного заказа промышленности. Обмундирование, снаряжение, походные кухни и хлебопекарни, мастерские для ремонта техники, вооружения и другое интендантское имущество - все это в будущем потребуется в объемах, дотоле невиданных. Сначала он убедил своими доводами Ворошилова, а затем они вместе убедили и самого Сталина.

Андрей Васильевич взялся за размещение заказов. В отношениях с подрядчиками он был требователен, настойчив, но в то же время терпелив и гибок. Так, руководство одного из заводов упорно отказывалось делать походные кухни, ссылаясь на отсутствие дефицитной красной меди. «Делайте из чугуна!» - нейтрализовал их аргументы начальник снабжения РККА.

В июле 1940 года заслуги Андрея Васильевича были отмечены орденом Ленина, а возглавляемый им аппарат реорганизован в Главное интендантское управление Красной армии. Тогда же он получил и новое воинское звание - «генерал-лейтенант интендантской службы». На его плечах лежала ответственность за продовольственное, вещевое, обозно-хозяйственное снабжение и квартирно-эксплуатационное обеспечение, за торговлю в войсках. Ему подчинялись Ярославское военно-хозяйственное училище и Военно-хозяйственная академия.

Приобретя в короткий срок огромный опыт, генерал- лейтенант Хрулев смотрел далеко вперед. В первой половине 1941 года в войсках была проведена широкая инвентаризация. В итоге масштабной, трудной и кропотливой работы появилась полная ясность в том, сколько и какого имущества имеется в частях и на складах, чего не хватает, что и в каком объеме следует заказать промышленности. Был сделан важный вывод - мобилизационное развертывание обеспечить можно.

В тот же период по инициативе главного интенданта в механизированные войска начали поступать автомобильные походные мастерские для ремонта обуви и шорно-седельных изделий, были внесены изменения в форму одежды, разработаны новые нормы вещевого и продовольственного снабжения. Общая калорийность суточного пайка красноармейца составляла 3622 калории - такого питания не имел солдат ни одной армии мира!

Огромные запасы материальных средств следовало правильно разместить как в стратегическом, так и в оперативно-тактическом отношении. Важнейший вопрос рассматривался еще в 1940 году. Командование Красной армии придерживалось точки зрения вполне обоснованной и, как показали дальнейшие события, правильной - разместить запасы за Волгой.

Логичное решение вызвало тем не менее решительный протест со стороны Мехлиса. Он требовал, чтобы материальные средства накапливались в приграничных районах, как можно ближе к вероятному противнику. Рациональные доводы начальник Главного политического управления воспринимал как вредительские и пораженческие.

Но хоть полушубки, валенки и прочее зимнее имущество надо оставить за Волгой, - говорили военные специалисты.

А откуда вы знаете, когда начнется война? - подозрительно спрашивал Мехлис, намекая на измену более чем прозрачно.

В конце концов Сталин, поддавшись уговорам начальника Главного политического управления, принял его точку зрения. В 1941 году, когда И. В. Сталин уже был председателем Совета народных комиссаров, Андрей Васильевич еще раз докладывал ему предложения о размещении неприкосновенных запасов, и снова безуспешно!

Генерал Хрулев представлял небывалый размах будущей войны и понимал, каким в этих условиях должен быть тыл Вооруженных сил. Коренной перестройке подверглись железнодорожные войска, медицинская служба получила большое количество необходимого имущества и оборудования, широкую сеть лечебных учреждений, укрепилась высококвалифицированными кадрами.

Главный интендант намечал полностью оснастить тыловые части автотракторной техникой, создать специальные части военно-транспортной авиации. А главное - единый орган управления тылом. Но решать эти задачи пришлось уже в ходе войны.

Вот когда сказалось упрямство Мехлиса. На складах Белорусского и Киевского особых военных округов противник захватил более половины всего заготовленного вещевого имущества, а в Прибалтийском военном округе - так и все 100%. На Юго-Западном фронте пришлось уничтожить, чтобы не достались врагу, 38 000 тонн горюче-смазочных материалов. Кроме того, по всем округам потеряны были 31 000 пароконных и 5000 одноконных повозок, 8000 походных кухонь, 389 хлебопекарен, десятки тысяч комплектов упряжи и седел. Что касается лечебных учреждений, то их утрачено было в общем на 88 000 коек, - подводил Андрей Васильевич неутешительные итоги первых недель войны.

Все это теперь надлежало восстановить в кратчайшие сроки. А параллельно выводить из-под ударов уцелевшие ресурсы и решать главную задачу - обеспечивать материальными средствами войска, на одних направлениях отходившие с тяжелыми боями, на других державшие упорную оборону. При этом действия тыловых частей должны были более строго соответствовать оперативно-тактической обстановке, сложной и не всегда ясной.

Сложность проблемы усугублялась тем, что тыловые части фронтов и армий, предназначенные для выполнения этого сложнейшего комплекса задач, развертывались и доводились до штатной численности уже после того, как нападение на Советский Союз стало свершившимся фактом. И по той же самой причине уже непосредственно в ходе войны они учились, как эти самые задачи выполнять. Кроме того, действовать им приходилось под вражескими бомбами, в условиях постоянной угрозы нападения гитлеровских диверсантов и встречи с прорвавшимися танками противника.

Не выдержало испытания и управление службами тыла. По довоенным взглядам осуществлять его должны были общевойсковые штабы, но те, перегруженные своими прямыми обязанностями, оказались не в состоянии распутывать еще и сложные узлы военно-хозяйственной работы. Требовалась срочная перестройка как системы управления, так и всей организационной структуры тыла Красной армии.

Генерал Хрулев, ставший в июле 1941 года, кроме того, и заместителем наркома обороны СССР, к ее проведению был готов. Ни долгие беседы с К. Е. Горецким, ни глубокое постижение опыта тылового обеспечения русской армии от войн далекого прошлого до последних военных конфликтов не прошли для него даром. Свои тщательно продуманные предложения он изложил А. И. Микояну, ведавшему в Государственном комитете обороны вопросами снабжения армии. Тот немедленно сообщил о них Сталину, и уже на следующий день последовало поручение Верховного главнокомандующего о подготовке проекта соответствующего решения.

Работа, в которой участвовали офицеры Генерального штаба и лучшие специалисты тыла, закипела. Вскоре проект постановления Государственного комитета обороны об организации тыла Красной армии на военное время был готов. Сталин подписал его 30 июля, сразу же по представлении. А чуть позже, в августе, он подписал приказ об организации Главного управления тыла Красной армии, управлений тыла фронтов и армий.

Теперь генерал Хрулев ведал организацией тыла Красной армии, его устройством, перевозками войск и пополнений, подвозом всех видов материальных средств фронтам, эвакуацией раненых и больных. Свою работу он вел в тесном контакте с А. И. Микояном, возглавлявшим Комитет продовольственно-вещевого снабжения Красной армии, и его заместителем А. Н. Косыгиным.

В состав комитета входили ведущие представители от соответствующих наркоматов. В свою очередь они выдвигали в органы Главного управления тыла крупнейших специалистов от различных отраслей народного хозяйства, благодаря чему получение действующей армией всего необходимого значительно ускорилось. Вскоре была установлена стройная система снабжения войск вооружением, боеприпасами, продовольствием, горюче-смазочными материалами, техническим и многими другими видами военного имущества. Оперативно решались вопросы подвоза, организовывалась эвакуация раненых и больных.

Андрей Васильевич не забывал ни об охране тыловых районов, ни о восстановлении негодного или использовании трофейного имущества - все шло в дело. В своей работе он постоянно опирался на штаб во главе с замечательным специалистом генералом М. П. Миловским и потому всегда, в любое время дня и ночи, знал, как обеспечены войска, как выполняются планы заказов и поставок промышленностью и сельским хозяйством. Точная и своевременная информация помогала принимать верные решения.

Тыл быстро набирал силу, выходил на расчетные возможности и даже перекрывал их, что позволило даже... прийти на помощь промышленным предприятиям, оказавшимся во время эвакуации в крайне сложном положении. Автомобильные части тыла доставляли предприятиям от поставщиков топливо, хлопок, шерсть, кожевенное и табачное сырье. Рабочие батальоны заготавливали для оборонных заводов дрова и торф, выполняли погрузочные работы, помогали в монтаже оборудования, расширении производственных площадей, выпуске повозок, фляг, котелков и многих других на войне совершенно необходимых изделий.

Андрей Васильевич не раз замечал: армия по природе своей является потребителем. Но в противном случае она могла бы остаться без достаточного количества крайне нужных средств, потребность в которых неуклонно росла.

Формировались новые соединения и части, в строй становились сотни тысяч народных ополченцев, и всех нужно было снабдить обмундированием, снаряжением, обеспечить регулярным питанием. В тяжелые дни битвы за Москву стараниями тыла в кратчайшие сроки завершилось формирование кавалерийского корпуса генерала П. А. Белова, позднее отличившегося в сражениях. Тогда же Верховный главнокомандующий приказал А. В. Хрулеву выделить в распоряжение трех армий, сосредоточенных в районе столицы, по два автотранспортных и по одному гужевому батальону.

Легко сказать, но где взять автомобили? В резерве их нет.

Задача казалась невыполнимой и все же была решена. Генерал Хрулев тут же позвонил Косыгину, и с его разрешения офицеры автодорожного управления вместе с представителями районных советов депутатов провели рейд по гаражам и мастерским эвакуированных ведомств и предприятий, собирая оставшиеся из-за неисправностей машины, запасные части, резину. Немало брошенной автомобильной техники удалось найти также и на дорогах Подмосковья.

Всего лишь двое суток напряженной работы, и весь необходимый транспорт был собран. Правда, - вот беда, - практически каждая машина нуждалась в капитальном ремонте. Но Андрей Васильевич подготовил следующий ход заранее. По его приказу на Шлюзовой набережной уже был развернут авторемонтный завод, и в указанный срок автомобильные батальоны были готовы.

Верховный главнокомандующий изобретательность начальника тыла оценил и почти в те же дни по его рекомендации ввел обозначенные лимиты на расход войсками боеприпасов и горюче-смазочных материалов. Сначала в Москву излился целый поток жалоб, но вскоре командующие и командиры поняли, что новая система отнюдь не ограничивает возможности войск, а всего лишь учит просчитывать их, заставляет бережно относиться к материальным ресурсам, накапливать необходимые средства для ответственных операций заблаговременно. Да и в самом деле, государство, даже при всех возможностях Советского Союза, бездонной бочкой отнюдь не является.

Москва готовилась к обороне основательно: одних только водозаборных скважин было оборудовано почти полторы тысячи. К счастью, применить их так и не довелось, а вот обводная железная дорога, еще в августе построенная по инициативе предвидевшего подобное развитие событий Хрулева, и тогда же реконструированный Московский железнодорожный узел сыграли в битве за столицу роль поистине исключительную.

Важным фактором победы в развернувшемся сражении стало теплое обмундирование. «Гитлеровцы, надеясь на молниеносную войну, оказались накануне холодов в летнем обмундировании, - говорил Андрей Васильевич руководителям текстильной промышленности на расширенном заседании у Косыгина. - Советский народ оденет свои войска в добротные шинели, полушубки, шапки и телогрейки. Все будут обеспечены валенками».

За этими словами стояли напряженный труд и решение сложнейших административно-хозяйственных задач, напоминавших длинные уравнения со многими неизвестными. Но миллионы комплектов зимнего обмундирования и теплых вещей, собранных населением, были вовремя доставлены войскам. А доставка материальных средств на войне - дело само по себе нелегкое.

Если связь часто называют «нервом армии», то пути подвоза и эвакуации вполне можно считать ее кровеносными сосудами. С чем, как не с губительными тромбами, заслуживают сравнения пробки на дорогах, особенно в период ведения важных операций? Генерал Хрулев размышлял об этом давно, ведь специальное постановление Государственного комитета обороны «Об организации автодорожной службы на шоссейно-грунтовых дорогах» появилось еще в июле 1941 года!

Главным врагом своевременного подвоза была распутица, надолго выводившая из строя грунтовые дороги. Она-то и вызвала заметное ухудшение снабжения на Волховском, Ленинградском, Калининском и Западном фронтах. И тут генерал Хрулев снова блеснул находчивостью, предложив сформировать гужевые транспортные батальоны.

Вот новости! - сказал Верховный главнокомандующий. - В век техники и вдруг торба с овсом, повозочные, сани...

Но другого выхода не нашлось, и первые 76 гужевых батальонов по 250 повозок или саней в каждом были сформированы в рекордные сроки. Вскоре выяснилось, что лошадка выручает даже там, где подчас сдает и гусеничная техника. Москву засыпали просьбами о конных обозах, вслед за которыми появились формирования оленьих упряжек на Севере и верблюжьих - в прикаспийских степях, а в горах Кавказа прекрасно зарекомендовали себя... горно-вьючно-ишачьи роты.

В начале 1942 года Андрей Васильевич выехал на Волховский фронт, где сложилось тяжелое положение с эвакуацией раненых. Из-за отсутствия специальных санитарных поездов их нельзя было отправить для лечения даже в ближайшие области - Ярославскую, Ивановскую, Горьковскую...

Генерал Хрулев лично оценил обстановку на месте, установил, что в районе Боровичи можно разместить до 10 ООО госпитальных коек, и немедленно дал указание штабу тыла поставить необходимое медицинское оборудование. Распоряжение было исполнено четко и быстро, так что нужда как в эвакуации, так и в дефицитных санитарных поездах отпала сама собой.

На обратном пути Андрей Васильевич заехал в штаб Северо-Западного фронта, чтобы выяснить положение и нужды его войск. Командный пункт располагался в доме отдыха Ленинградского обкома ВКП(б), недалеко от Валдая. Было уже довольно поздно, когда Хрулев приехал туда и встретился с командующим, генералом П. А. Курочкиным.

Они беседовали, обсуждая насущные вопросы снабжения, и вошел член Военного совета А. М. Пронин. Он принес на утверждение решение военного трибунала по делу начальника тыла фронта генерала Н. А. Кузнецова. Главный интендант заинтересовался сутью вопроса. Оказалось, что Кузнецова обвинил в преступном отношении к обеспечению войск другой член Военного совета фронта, могущественный Н. А. Булганин. Трибунал ослушаться его не посмел и вынес приговор самый суровый.

Николай Александрович Кузнецов - очень образованный генерал, добросовестный человек, трудолюбивый и исполнительный, - выразил недоумение Андрей Васильевич. - В чем конкретно его вина?

Командующий фронтом, подумав, отказался утверждать расстрельный приговор:

Я Кузнецова под суд не отдавал и с трибуналом не разговаривал. А решение это пусть утверждает сам Булганин, который затеял дело.

Жизнь человека была спасена. Н. А. Кузнецова разжаловали. Позже он возглавил тыл армии, а затем отлично проявил себя на более высоких должностях и закончил службу в звании генерал-лейтенанта.

Булганин долго ругался, узнав, что расправа чужими руками с неугодным человеком не состоялась. Сам он, будучи политиком в гораздо большей степени, чем военным, протокол трибунала не утвердил, ибо прекрасно понимал, как опасно оставлять подписи на подобных документах. Так генерал Хрулев приобрел еще одного врага, столь же непримиримого и злонамеренного, как и Мехлис, но гораздо более изощренного, умеющего ждать своего часа. Чем конкретно не угодил ему Кузнецов, так и осталось тайной, известной только главному интенданту. Андрей Васильевич ее так и не открыл, разве что, сетуя, говорил о проблемах, которые нет-нет да и возникают у честных работников тыла из-за отказа удовлетворять сомнительные требования некоторых представителей командования и лиц, облеченных властью.

Впрочем, в ту пору мысли генерала Хрулева занимал не могущественный недоброжелатель, а кризис снабжения, нависший над осажденным Ленинградом. Организация снабжения города в целом была поручена А. И. Микояну, а решение практических вопросов Верховный главнокомандующий доверил начальнику тыла Красной армии. Андрей Васильевич отправился в Северную столицу.

Что будем делать, товарищи? - спросил он собравшихся на совещание представителей командования Ленинградского фронта, руководства города и области.

Единое мнение было выработано скоро: транспортной авиацией ни в коем случае не пренебрегать, но главной артерией снабжения считать путь через Ладожское озеро.

Генерал Хрулев установил четкую систему контроля погрузки вагонов и движения грузов, отдавая предпочтение продовольствию. Особенно много сил приложил он к организации движения материальных средств по ледовой трассе через Ладожское озеро, «Дороге жизни», или, согласно официальным документам, «Военно-автомобильной дороге № 102».

Это был сложный организм - или аппарат - численностью в 19 тысяч человек. Четыре дорожно-эксплуатационных полка, стрелковый полк охраны, три мостостроительных, 9 автотранспортных и два авторемонтных батальона, 8 госпиталей - таков перечень лишь основных структур, входивших в его состав.

Дорожники непрерывно расчищали и ремонтировали трассу - временами авиация противника разрушала до 6 квадратных километров льда, - строили мосты, сооружали объезды, местами отводили трассу в сторону. Днем и ночью, в любую погоду, часто под ударами вражеских авиабомб непрерывным потоком более трех тысяч грузовых автомобилей везли в осажденный город то, в чем так нуждались его защитники, жители, продолжавшие работу предприятия.

В свою очередь блокадный Ленинград давал стране оружие и боеприпасы, уникальное оборудование для электростанций, ценный хирургический инструмент, сыворотки, вакцины, оборудование для госпиталей, в снабжении медицинским имуществом роль осажденного города была чрезвычайно велика.

Ледовая трасса действовала четко и бесперебойно, но с наступлением теплого времени года солнечные лучи сделают то, что оказалось не под силу гитлеровской авиации. Андрей Васильевич нашел выход и здесь. Он предложил построить 10 металлических барж и четыре железнодорожных парома грузоподъемностью по 1000 тонн каждый. Скептики уверяли, что это нереально. Однако задача была выполнена силами ленинградцев, ценой их героических усилий на судоверфях, причалах и пристанях, в цехах заводов и фабрик, в научно-исследовательских учреждениях и институтах.

Но сам по себе водный транспорт - еще не все, что требуется для обеспечения грузопотока. Требовалось строить пирсы с причалами, оборудовать пристани и подъездные пути, восстанавливать разрушенные шлюзы и плотины, очищать бассейн от мин и препятствий, создавать порты и организовывать их работу... Трудовой подвиг. Именно он позволил войскам Ленинградского фронта с честью выдержать тяжелые бои летней кампании 1942 года.

Водная артерия не утратила своего значения и позже, когда операция «Искра» была завершена, а блокада прорвана. Летом 1943 года суда доставили в город почти 80 тысяч тонн различных грузов; пригодились они также в ходе прокладки телефонного и 6 нитей силового кабеля для подачи в Ленинград электрического тока с Волховской ГЭС.

И все же возможности ледовой трассы зимой и водной артерии летом имели свои пределы. Как увеличить грузопоток для города и фронта? Да очень просто: использовать для доставки горючего не автомобили и баржи, а трубопровод!

Государственный комитет обороны принял соответствующее решение, возложив общее руководство строительством на А. Н. Косыгина, и работа закипела, - разумеется, при самом активном участии генерала Хрулева. Именно он помог найти и нужных специалистов, и сами трубы, причем на месте, в Колпино. Сложная задача решалась совместными усилиями фронта, представителей флота, соответствующих министерств и ведомств. Менее чем через месяц уникальное по тому времени сооружение было готово, и в осажденный город пошел непрерывный поток нефтепродуктов.

Андрей Васильевич внимательно изучал и обобщал полученный опыт, словно предвидя его ценность в недалеком будущем. В череде сменявших одна другую ответственных задач, в условиях нечеловеческой нагрузки он вдруг вспомнил: а как чувствует себя архитектор Лев Владимирович Руднев, автор проекта знаменитого здания академии имени М. В. Фрунзе? Ведь он постоянно живет в Ленинграде.

Оказалось, академик действительно в блокадном городе и категорически отказывается покидать его, желая разделить все трудности с ленинградцами. А между тем его физическое состояние иначе, как тяжелым, не назовешь! Тогда генерал Хрулев начал лично уговаривать упрямого архитектора, потратил немало времени и, в конце концов, добился успеха...

Стойко обороняется непокоренный Ленинград, одержана блестящая победа под Москвой. В ходе осенне-зимней кампании 1941-1942 годов тыл проделал огромную работу, без которой успехи войск были бы невозможны. А. И. Микоян лично убедился в этом, выехав для проверки вместе с генералом Хрулевым в район упорных боев.

Деятельность органов снабжения можно проверять, исследуя документы и графики, а можно так, как делал это Наполеон: выйти на конечное звено - солдата - и посмотреть, как он одет, обут и накормлен. И не на строевом смотру, а на линии боевого соприкосновения с противником! Анастас Иванович и Андрей Васильевич ходили по траншеям переднего края, беседовали с младшими офицерами и солдатами. Видели: зимним обмундированием обеспечены хорошо, горячую пищу получают своевременно.

Но поводов для беспокойства было куда больше, чем для радости. Ситуация на железнодорожном транспорте стремительно ухудшалась и грозила серьезными перебоями в снабжении. Положение могло быть еще хуже без железнодорожных войск, существование которых в тяжелые месяцы 1941 года едва удалось отстоять. Тогда в чью- то не отягощенную военными знаниями голову пришла идея расформировать их для компенсации огромных потерь и преобразовать в обычные стрелковые части. Нашлись и горе-теоретики, подкрепившие идею «научной» основой: армия сейчас отходит, а стало быть, и задачи по строительству железнодорожных путей не возникают.

Верховный главнокомандующий от скоропалительного решения отказался и приказал изучить вопрос специальной комиссии. Впрочем, заседание ее ничего хорошего не сулило. Ведь председателем был назначен Л. З. Мехлис, заинтересованный в том, чтобы ликвидировать железнодорожные войска и тем самым ослабить позиции ненавистного ему главного интенданта. Искушенный начальник Главного политического управления собрал комиссию именно в тот день, когда самого Андрея Васильевича в Москве не было.

Все шло, как было задумано. Лишь начальник военных сообщений, подчиненный Хрулеву, генерал-лейтенант Ковалев категорически отказался голосовать за расформирование, называя подобное решение пораженческим. Мехлис снял телефонную трубку и пожаловался на упрямца Сталину.

Почему вы считаете ликвидацию железнодорожных войск пораженчеством? - спросил Верховный главнокомандующий, пригласив генерала к телефону.

Потому, что мы готовим под Москвой контрудар и позже будем готовиться к наступлению, а наступать без железнодорожных войск и восстановительных средств, которые являются орудием наступательных операций, невозможно, - ответил Ковалев.

Правильно, - сказал Сталин. - Передайте трубку Мехлису.

Вы пораженец, Мехлис, - услышал тот. - Комиссия тоже. Комиссию распустить, войска сохранить!

Мехлис был посрамлен, а зимнее контрнаступление еще раз подчеркнуло значение железнодорожных войск. Но главная роль, причем не только в подвозе материальных средств и пополнений, но и в обеспечении оперативно-стратегического маневра, принадлежала наркомату путей сообщений (НКПС). А там положение дел складывалось далеко не блестяще.

Потеря почти половины самой развитой железнодорожной сети, нехватка топлива, электроэнергии, паровозов, парка товарных вагонов и ремонтных мощностей дезорганизовали привычный ритм и разрушили отлаженный порядок работы. Следствием административной неразберихи стали чудовищные пробки, забившие железнодорожные магистрали. Движение поездов было блокировано, а среднесуточная погрузка вагонов сократилась более чем в два раза.

Народный комиссар путей сообщения устраивал картинные разборки, но метод «административной накачки» уже не работал. В таких условиях железнодорожному транспорту требовался руководитель, чьим главным достоинством было бы не умение запугивать подчиненных, а способность быстро находить верные решения.

Однажды в марте 1942 года после одного из заседаний Государственного комитета обороны Сталин попросил Хрулева остаться.

Вам придется быть наркомом путей сообщения, - сказал он. - Этот вопрос решен. Задачи ясны. - И, заметив замешательство, объяснил: - Я отдаю себе отчет в том, как сложна и ответственна выпавшая вам работа начальника тыла Красной армии. Но снабжение фронтов - это прежде всего подвоз. Поэтому соединение в одном лице двух должностей - наркома путей сообщения и начальника тыла - позволит наиболее надежно решить вопрос о подаче в действующую армию всего, что необходимо для разгрома врага. На посту наркома путей сообщения вы станете ближе ко всему народному хозяйству, которое тесно соприкасается с железнодорожным транспортом и во многом от него зависит...

«Ты хорошо потрудилась, Золушка. Вот тебе награда - список новых поручений». Вряд ли у Андрея Васильевича в тот момент возникли ассоциации со сказочной героиней Перро, хотя ситуация была схожей. Все его попытки отказаться от новой, еще одной должности Верховный главнокомандующий решительно отклонил.

Обратный путь из Кремля генерал Хрулев проделал в тревожном раздумье. С одной стороны, к многочисленным, требующим неимоверного напряжения сил обязанностям добавились заботы о пятимиллионной (!) армии железнодорожников, с другой - наконец-то претворялась в жизнь идея его научного консультанта К. Е. Горецкого, со времен Первой мировой войны мечтавшего о сосредоточении управления стратегическим тылом и подвозом в одних руках.

Работники наркомата путей сообщения, где Андрей Иванович отныне пребывал постоянно, отнеслись к появлению нового начальника с должным пониманием. Возложив текущую работу в Главном управлении тыла на своего заместителя, генерала Виноградова, он сконцентрировал усилия на решении ближайшей задачи - ликвидации огромных пробок на железных дорогах. Прежде всего следовало внимательно выслушать мнение специалистов.

Л. М. Каганович, ранее занимавший пост наркома путей сообщения, чужих советов терпеть не мог, а о паровозах, эвакуированных из западных областей страны, просто... забыл. Теперь из этих паровозов были сформированы специальные группы, при помощи которых заторы, ко всеобщему удивлению, удалось ликвидировать в кратчайшие сроки.

На очереди стояла следующая, более масштабная задача. Требовалось привести работу всех железных дорог в соответствие с пульсом времени. Развивая идею о группах локомотивов и опираясь на ведущих сотрудников наркомата, генерал Хрулев 6 мая 1942 года приступил к формированию первых 11 паровозных колонн резерва НКПС.

В дальнейшем число этих структур с детально продуманной организацией возросло до 87. По штату в каждой из них полагалось иметь 30 локомотивов, а всего общий паровозный парк насчитывал почти две тысячи машин. Колонны сыграли огромную роль во всех крупнейших операциях войны и, можно сказать без преувеличения, провезли победу от Сталинграда до Берлина.

Железнодорожники приобретали навыки вождения поездов под ударами авиации и огнем артиллерии противника, доставляли важные грузы в нужное место и в нужное время, несмотря на разрушения путей. Генерал Хрулев ценил своих подчиненных: 22 работника паровозных колонн были удостоены звания Героя Социалистического Труда, сотни награждены орденами и медалями. Не забывал он и о материальном стимулировании - была разработана целая система поощрений, а денежное содержание железнодорожников повышено. Андрей Васильевич сочетал воспитательно-патриотическую работу с подлинной заботой о людях; от его внимания не ускользнула даже такая, казалось бы, мелочь, как снабжение поездных бригад постельным бельем.

Железнодорожники отвечали героизмом, причем не только трудовым. Так, на одном из участков появился истребитель противника, специально охотившийся на советские локомотивы. Изучив повадки «паровозника», машинисты разместили в тендерах пулеметные расчеты, выманили его на казавшуюся беззащитной цель и смело вступили в бой. Победу они одержали. На допросе пилот сбитого самолета сообщил, что учился выводить из строя паровозы в специальной школе воздушных снайперов под Берлином.

Вскоре тыл армии и железнодорожный транспорт слились в единую систему, ведомственные перегородки исчезли сами собой. Неразбериха в движении составов была ликвидирована при помощи вновь созданных отделов планирования перевозок и контроля за движением грузов для оборонной промышленности, чьи поезда шли наравне с воинскими.

Кабинет генерала Хрулева постепенно превратился в место непрерывных встреч: с руководителями различных отраслей промышленности, сельского хозяйства, начальниками довольствующих управлений Вооруженных сил, членами Военных советов и начальниками тыла фронтов. Усилия народного хозяйства и наркомата обороны сливались здесь в единый поток. Тыл армии в единстве с железнодорожным транспортом обрел новые возможности и колоссальную мощь. Несмотря на огромные трудности и еще более возросшую нагрузку, Андрей Васильевич успешно справлялся с руководством двумя важнейшими ведомствами.

Лето 1942 года готовило новые тяжелые испытания. Но еще раньше, в марте, генерал Хрулев получил разведывательную информацию о возможных ударах противника в направлении Северного Кавказа и Сталинграда, оценил ее с военно-экономической точки зрения и сделал серьезные выводы. Необходимо создавать запасы нефти на Урале, искать и строить обходные пути снабжения!

С этой целью он отправил в Среднюю Азию оперативную группу работников наркомата, поставив им задачу во что бы то ни стало поднять пропускную способность железной дороги между Илецком и Красноводском на Каспийском море. Не было рельсов, не было шпал. И тогда нарком путей сообщения решил разобрать малонагруженный участок дороги Коканд - Наманган длиною в 91 километр.

Власти Узбекистана по его просьбе привлекли к работам три с половиной тысячи человек, объяснив, что их труд нужен для победы над врагом. Люди пришли со своим транспортом - верблюдами, лошадьми, ослами. Титаническую работу - одних только дополнительных разъездов было сооружено 35 - закончили в полуторамесячный срок. Отгрузка нефтепродуктов увеличилась втрое!

Одновременно во взаимодействии с наркоматом морского флота удалось, также рекордными темпами, организовать перевозку горючего через Каспий на Гурьев, для чего его порт оборудовали всеми необходимыми сооружениями. Тогда же впервые был проведен столь же смелый, сколь и успешный эксперимент по массовой переброске порожних цистерн морем, на плаву, вслед за буксиром.

Железная дорога от Кизляра до Астрахани строилась в то же время и в таких же тяжелых условиях. Ее сооружение по инициативе Хрулева началось еще в 1941 году, но затем по непонятным причинам было остановлено Кагановичем. Теперь все пришлось начинать заново, но в обстановке более сложной.

Трудовой героизм, оперативное управление и передовые методы укладки пути позволили открыть движение по 350-километровой магистрали уже 4 августа 1942 года. Успели вовремя, ибо шестью Днями позже фашистские войска взяли Майкоп. Группа армий «А» выполнила план гигантской стратегической операции на две трети, и в ее успешном завершении гитлеровское командование не сомневалось.

Майкоп - это нефть, отнятая у советской армии и способная отныне питать моторы вермахта. Но главные запасы ее впереди, в Баку. Еще один бросок...

2 сентября противник, завершив перегруппировку, приступил к форсированию Терека. Вот когда сказалось значение железной дороги Кизляр - Астрахань, благодаря которой советские войска, оборонявшие Кавказ, имели возможность получать все, что нужно для победы!

Гитлеровская военная машина забуксовала, каждый следующий километр давался ей труднее предыдущего. Еще немного - и обозленный Гитлер отстранит генерал-фельдмаршала Листа от должности командующего группой армий «А» как не справившегося с задачей, а сменивший его генерал-полковник фон Клейст будет, не веря своим глазам, с отчаянием смотреть на гибель своих лучших моторизованных соединений в огненном аду близ Эльхотовских ворот.

Гитлеровский поход на Кавказ за бакинской нефтью провалился, но гигантское сражение у берегов Волги разгоралось в полную силу. Генерал Хрулев и к нему сумел подготовиться заранее. Уже действовали и паромная переправа близ Астрахани, и уникальный наплавной железнодорожный мост, и рокадная железная дорога вдоль правого берега Волги на Баскунчак - Урбал. Верховный главнокомандующий поставил задачу на ее строительство еще летом, предвидя масштабы грандиозного сражения у великой русской реки.

Работы велись, как всегда, с предельным напряжением сил, на широком фронте, из 16 пунктов в 19 направлениях одновременно. Собранные рельсовые секции везли с Байкало-Амурской магистрали (ее сооружение было начато еще до войны), а также со вторых путей ближайших дорог, где не было интенсивного движения. Темпы строительства достигали 8-10 километров в сутки, и это при том, что почти все делалось вручную, а противник, поняв значение работ, пытался сорвать их ударами авиации.

В августе магистраль ожила, и поезда с боеприпасами, горючим, продовольствием двинулись по ней один за другим, с дистанцией всего 800-1200 метров! Противник бомбил, выводя из строя пути, вагоны, паровозы, но по грунтовой дороге, проложенной в 300 метрах параллельно железной, ехали, сопровождая каждый состав, ремонтно-восстановительные команды на автомобилях. Каждая из них имела набор путевых инструментов и запасных частей для подвижного состава, а также все необходимое для заделывания пробоин в цистернах.

Последствия налета быстро устранялись, и команда сопровождала поезд до станции, граничившей с зоной ответственности другого подразделения. Там она передавала состав соседу и принимала от него поезд, следовавший в обратном направлении. Движение команд непрерывно контролировалось дежурным офицером штаба.

Так в короткие сроки был создан крупный, постоянно действовавший выгрузочный район, служивший материальной базой для победы в оборонительном сражении и подготовки грядущего контрнаступления. Вот когда во всей яркости проявилась роль железнодорожных войск, едва не ликвидированных горе-стратегами в 1941 году!

Днем и ночью, в любую погоду, часто под вражескими бомбами воины-железнодорожники спасали пути, мосты и составы, а в критические моменты шли как пехота в бой.

Прибывшие по железной дороге грузы доставлялись автомобильными частями в армии, дивизии, полки. Генерал Хрулев постоянно держал руку на пульсе сложнейшего организма, - вернее, двух синхронно работавших организмов - Тыла и Транспорта.

На исходе осени 1942 года все солдаты и офицеры получили новое зимнее обмундирование. Следующей весной оно было заменено летним, также новым. Такой порядок, заведенный еще в начале войны, существовал до ее последнего дня.

Успешно справлялась со своими задачами и медицинская служба. Количество раненых, прошедших лечение и вернувшихся в строй - а это бывалые солдаты и опытные офицеры - достигало 7096! При этом смертность в госпиталях сократилась до 2%, в то время как у противника, по данным разведки, этот показатель не опускался ниже 10. Недаром такой военачальник, как А. И. Еременко, сам не раз раненный и в госпитальном деле толк понимавший, хвалил организацию медицинской службы.

Претензии к работе тыла на имя Верховного главнокомандующего поступали только от двух членов Военных советов фронтов: Н. А. Булганина и Л. З. Мехлиса. Но поскольку генерал Хрулев знал положение дел с материальным обеспечением на их фронтах лучше них самих, то недоброжелатели с завидным постоянством попадали пальцем в небо. Дошло до того, что Сталин взял за правило направлять жалобы Булганина на генерала Хрулева без резолюций... самому генералу Хрулеву.

Что же касается Мехлиса, то после майской катастрофы 1942 года в Крыму, причиной которой стала его бурная военно-истерическая деятельность, он был разжалован, понижен в должности и в значительной степени утратил влияние, но все же при каждом удобном случае старался хоть немного, но навредить главному интенданту.

Однажды, во время совещания с группой командующих и членов Военных советов фронтов, Сталин спросил, есть ли у них претензии к тыловому обеспечению. Все промолчали, и лишь Мехлис заявил:

Я считаю, тыл очень плохо работает. Интендантство не обеспечивает войска полностью продуктами. Следует принять меры к тому, чтобы улучшить работу органов тыла.

Сталин тут же вызвал генерала Хрулева.

Вот, жалуются на вас фронты. Плохо работаете, не обеспечиваете войска, - сказал Верховный главнокомандующий, когда начальник тыла вошел в кабинет.

А кто жалуется и на что жалуется? - поинтересовался Андрей Васильевич.

А как вы думаете, кто бы мог жаловаться? - с едва заметной усмешкой спросил Сталин.

Единственный, кто может жаловаться, это Мехлис, - с ходу решил загадку главный интендант.

Последовал общий врыв хохота.

Желательно бы услышать от товарища Мехлиса конкретные претензии, - продолжил Андрей Васильевич, когда смех умолк. - Какие продукты вам не дают? Может быть, не дают обмундирования, или не обеспечивают медико-санитарным имуществом, или еще что-либо?

Вы все время не отпускаете нам лавровый лист, уксус, перец и горчицу, - обиженно произнес Мехлис под новый взрыв смеха...

Это произошло в мае 1943 года, незадолго до Курской битвы. Подготовка к ней началась еще в феврале.

Сколько времени вам потребуется для того, чтобы войска Донского фронта, а также ряд армий Сталинградского фронта перевезти под Курск и Осташков? - спросил тогда Верховный главнокомандующий генерала Хрулева.

Андрей Васильевич мгновенно произвел в уме сложные расчеты. Для выполнения стратегической переброски необходимо около 75 000 вагонов, или полутора тысяч воинских поездов. А если учесть состояние практически разрушенной линии Поворино - Сталинград, состояние станций погрузки и выгрузки, удаление от них группировок войск, то...

Для осуществления этой перевозки потребуется два-три месяца, - ответил он.

Вы не хотите разбить Гитлера! - воскликнул Сталин. - Нам нужно перевезти войска как можно скорее, чтобы еще до весенней распутицы разгромить немцев под Курском и нанести сокрушительный удар на Западном фронте. Для этого надо, чтобы все перевозки войск из-под Сталинграда были осуществлены максимум за три недели.

Что хотите с нами делайте, но в такой срок такая перевозка не может быть осуществлена, - убежденно произнес генерал Хрулев. - Разрешите мне, товарищ Сталин, в течение суток вместе с органами военных сообщений и представителями Генерального штаба рассмотреть вопросы детального плана этих перевозок и доложить вам окончательно свои соображения.

Верховный главнокомандующий согласился. Но следующим утром Хрулеву один за другим позвонили Л. П. Берия и Г. М. Маленков. Оказывается, они уже были назначены уполномоченными Государственного комитета обороны по перевозке войск, один под Курск, другой в Осташков, для ликвидации демянской группировки противника. Очевидно, Сталина подкупило их обязательство справиться с задачей... в двухнедельный срок! Реального же, кроме угроз и грубого нажима, они ничего предложить не могли.

Вскоре устроенная ими административная вакханалия полностью парализовала работу наркомата путей сообщения. В этих условиях Андрей Васильевич попросил освободить его от руководства железнодорожным транспортом и получил согласие. Но уже в начале марта Верховный главнокомандующий понял, что перевозка войск из-под Сталинграда терпит полный провал. Тогда он приказал генералу Хрулеву вместе с Маленковым выехать в штаб К. К. Рокоссовского для организации сосредоточения войск под Курском.

Ликвидировать хаос, вызванный воинствующим дилетантизмом на железных и автомобильных дорогах, было нелегко. Немало времени оказалось потерянным попусту, оставшееся уходило катастрофически быстро, между тем как, по данным разведки, сосредоточение войск противника шло весьма интенсивно.

Распутывать сложные узлы на железнодорожном транспорте приходилось буквально в лихорадочном темпе. В то же время генерал Хрулев продолжал решать задачи тылового обеспечения войск, причем не только прямые, но и связанные с ним косвенно, - от строительства завода по производству авиационных дизелей до организации сбора лечебной ромашки в Дагестане. Одних только овощных баз общей емкостью почти на 110 тысяч тонн картофеля и более чем на 26 тысяч тонн капусты, оборудованных железнодорожными подъездными путями, строилось тогда 17! Сметная стоимость работ - 19 856 000 рублей, экономия - 3 590 000, и при этом, несмотря на организационную импровизацию, не было ни одной хозяйственной махинации, ни одного случая хищения!

Когда-то французский король Людовик XIV и его министры финансов, последовательно сменившие один другого отец и сын Лувуа, при помощи правительственных комиссаров , эшафота и Бастилии сумели одолеть хищения в армии. Их упорная, непримиримая борьба с казнокрадами длилась почти полвека.

Генерал Хрулев таким временем не располагал. Исторические обстоятельства требовали решать подобные задачи в кратчайшие сроки . Он прекрасно понимал, что расхитители не только приносят прямой вред, но и являются желанной целью для разведки противника.

Кроме того, если расхититель обладает достаточно высокими возможностями, то ущерб от его деятельности таков, что целым отрядам лучших диверсантов врага остается только молча завидовать. Поэтому, кем бы ни был расхититель, заведующим небольшим складом или начальником тыла фронта, он мог быть уверен и в неотвратимости возмездия, и в отсутствии снисхождения.

Обычно дела виновных в хищениях рассматривались военным трибуналом, и чаще всего им предоставлялась возможность искупить вину в рядах штрафных батальонов. Кроме того, прозрачность хозяйственных операций и система контроля, не только прямого, со стороны тыловых служб, но также командования, политических органов и особых отделов, делали махинаторство занятием весьма опасным и практически заведомо безнадежным. Вероятность того, что в одной части окажутся четыре нечестных представителя всех этих линий руководства да еще сумеют найти общий язык с вышестоящим командованием, математически была величиной ничтожно малой. Но все же она существовала!

Однажды некий офицер Рыженков отправился в клуб, на праздник, посвященный годовщине запасного артиллерийского полка. Он вошел в зал, и тут командир части, не стесняясь присутствующих, обрушился на него с нецензурной бранью и грязными угрозами. Рука оскорбленного офицера машинально рванулась к кобуре. Грохот выстрела и стук падения грузного тела слились почти воедино...

Следствие установило, что убитый был матерым расхитителем, солдаты вверенной ему части не получали положенного довольствия месяцами, словно ожили худшие страницы истории русской армии времен Крымской войны, а Рыженков не желал мириться с безобразием. Он пытался привлечь внимание командования, а потому стал объектом преследования и травли. Офицер был предупрежден о недопустимости самостоятельного применения оружия в дальнейшем, продолжил службу и оставил ее спустя много лет после войны в звании полковника.

В целом же подобные случаи являлись большой редкостью...

Огромный, сложный механизм тыла работал без сбоев, а вскоре Андрею Васильевичу удалось наладить и работу наркомата путей сообщения, уверенно сползавшего в пучину административного хаоса после недолгого руководства Берии. По восстановленным железнодорожным путям прошло около полутора тысяч составов общей численностью в 72 000 вагонов - вот насколько точной оказалась цифра, с ходу названная генералом Хрулевым в беседе со Сталиным! И хотя часть драгоценного времени оказалась упущенной, теперь сосредоточение главной группировки шло неуклонно.

Прибывшие грузы немедленно доставлялись к пунктам назначения по военно-автомобильным дорогам, где были организованы пункты технической и медицинской помощи, питания, обеспечения горючим и площадки-накопители для неисправных машин. Именно в те дни по инициативе начальника тыла постановление Государственного комитета обороны закрепило ставший основным принцип подвоза - «сверху вниз», при котором ответственность за доставку всех видов материальных средств в нижестоящие звенья возлагалась на вышестоящего начальника.

Своевременная доставка грузов поощрялась - водители получали премии. Обратные рейсы порожнего автотранспорта применялись для эвакуации раненых. Водитель, доставивший в тыл 300 раненых, представлялся к медали «За боевые заслуги», а 600 - к ордену Красной Звезды.

Всего к началу и в ходе Курской битвы всем необходимым, от махорки и папирос до запасных частей к сложной технике, были обеспечены 132 стрелковые дивизии, 19 танковых и механизированных корпусов, две воздушные армии, а также множество частей и соединений других родов войск. Наступление противника советские солдаты и офицеры встретили в новом, с иголочки, обмундировании!

На врага обрушился непрерывный ливень авиабомб, снарядов, пуль - перебоев в снабжении не было. Автотранспорт перешел к так называемому «челночному» методу подвоза, когда машины отправлялись в рейс не колоннами, а, по мере готовности, группами по две-три. При этом сократились простои и потери от ударов авиации противника, а кругооборот транспорта возрос. Подобный метод требовал опытных, самостоятельных, инициативных водителей, но к лету 1943 года в советской армии таких было немало.

Еще в период подготовки к сражению на Курской дуге постановлением Государственного комитета обороны Главное управление тыла было упразднено, зато официально учреждалась должность начальника тыла Красной армии - заместителя народного комиссара обороны. Теперь генералу Хрулеву подчинялись 11 управлений, от финансового до ветеринарного, занимавшихся практически всем спектром материально-технического и медико-санитарного обеспечения. В его ведении находились также две академии - Тыла и снабжения Красной армии и Военно-транспортная, их интеллектуальный потенциал Андрей Васильевич умело использовал как для решения практических вопросов, так и для разработки теории тыла.

Победа под Курском радовала: генерал Хрулев почувствовал новый прилив сил. Он по-прежнему успевал все и даже больше, чем прежде: следил за подвозом и восстановлением железных дорог, организовывал использование трофейного автотранспорта и хлебозаготовки на освобожденных территориях, приближая, таким образом, источники продовольствия к войскам, контролировал все виды довольствия. Одновременно Андрей Васильевич предпринимал энергичные меры по разведке и разработке нефтяных месторождений Зауралья и Сибири. 25 августа 1943 года Сталин, закончив анализ уроков недавнего прошлого, дал указание образовать там «второе Баку», заложив, таким образом, основы энергетической мощи современной России. Но главным оставалось руководство тыловым обеспечением целых серий стремительных и глубоких наступательных операций.

Беда пришла с неожиданной, неслужебной стороны. Сын наркома авиационной промышленности А. И. Шахурина выстрелом из пистолета убил свою юную подругу - ее отец, дипломат, получил новое назначение, и девушка собиралась вместе с ним уехать за границу, - а потом застрелился и сам. Разбирая бумаги самоубийцы, следователи обнаружили тетрадь со странными схемами и записями.

Оказалось, что молодой человек, представляя себя главой страны, вычерчивал структуру будущего правительства СССР, расставляя на различные должности своих друзей и знакомых. Нашлось среди них место и для старшего сына Андрея Васильевича. И хотя последствия инцидента для семьи генерала Хрулева были скорее неприятными, чем трагическими, Берия еще раз напомнил, что не дремлет.

Отношения с могущественным наркомом внутренних дел, и без того не блестящие, еще более ухудшались по мере продвижения советской армии и освобождения оккупированных территорий. Войска НКВД, на которые возлагалась охрана тыла, не всегда справлялись со своими обязанностями. Поэтому солдатам и офицерам тыловых служб, людям, как правило, уже не юным да и не самым здоровым, приходилось все чаще браться за оружие и вступать в неравные схватки с бандами украинских националистов, отрядами польской армии Крайовой, гитлеровскими диверсантами.

Террор приобретал особый характер. Безжалостным нападениям подвергались госпитали, колонны, склады и штабы тыловых учреждений. Андрей Васильевич, разумеется, жаловался Верховному главнокомандующему, тот пенял наркому внутренних дел, отчего раздражение и неприязнь со стороны Берии возрастали еще более. Но даже будь он преисполнен искреннего желания помочь, то вряд ли сумел бы обеспечить надежную защиту огромного механизма тыла советской армии.

Генерал Хрулев понял это и взялся за организацию охраны тыловых частей сам, в то время как сложность задач материального снабжения возрастала буквально в геометрической прогрессии. Наступающим войскам требовалось уже не тысяча, а десятки тысяч тонн различных грузов. А ведь, как известно, размеры железнодорожной колеи восточноевропейских стран и магистралей СССР не совпадают!

Нужно было решать вопросы использования водных путей, оказывать помощь местному населению, исполнять поручения Верховного главнокомандующего по восстановлению угольной промышленности Польши и нефтяной - Румынии. Вид горящих приисков Плоешти оставил неизгладимое впечатление даже у опытных, всякое повидавших офицеров. (Кстати, тогда не только восстановили производство нефтепродуктов в кратчайшие сроки, но и развернули для снабжения войск горючим два полевых трубопровода. Вон когда пригодился опыт Ленинграда!)

Ни генерал Хрулев, ни его подчиненные не знали ни сна, ни отдыха. Конечно, танкисты, уходившие в рейд по тылам противника, были герои; но не герои ли были воины тыла, шедшие за ними в прорыв на обычных грузовиках со снарядами и горючим? А какого искусства и напряжения сил требовало материальное обеспечение такой операции, как Висло-Одерская, когда на фронте в 500 километров на врага шла руководимая лично Верховным главнокомандующим лавина численностью в 2,2 миллиона человек, 34 тысячи артиллерийских орудий, 6,5 тысячи танков и 4,8 тысячи самолетов? Темпы наступления при этом достигали порой 30 километров в сутки.

«Европа не знала ничего подобного со времен гибели Римской империи!» - писал участник тех событий генерал фон Меллентин.

А на очереди была уже подготовка следующей гигантской наступательной операции, Берлинской, ей суждено было поставить точку в войне с фашизмом.

Советские войска шли по территории Германии, чей народ, как выяснилось, был поставлен режимом нацистов под угрозу голодной смерти. «Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остается», - сказал еще в 1941 году Сталин, дав понять, что непримиримая борьба ведется лишь с носителями преступной идеологии.

Населению городов, прежде всего детям, была оказана немедленная помощь. А 25 апреля, когда советские войска только подходили к столице рейха, из Москвы

пришло указание Верховного главнокомандующего обеспечить население Берлина продовольствием и медикаментами. Три миллиона жителей! Снова решение уравнения со многими неизвестными, на этот раз из области продовольственного снабжения.

Полевые кухни развертывались с ходу, почти сразу же вслед за боевыми подразделениями. Сначала робко, не веря своим глазам, а потом все смелее потянулись к ним женщины, старики, дети. А уже 15 мая в городе открылись магазины, ларьки, началась организованная выдача населению продовольствия, для чего только муки и макаронных изделий ежемесячно поставлялось 24 000 и 2700 тонн соответственно.

Подписание исторического акта о безоговорочной капитуляции фашистской Германии состоялось ночью 9 мая, после чего работники советской продовольственной службы приятно удивили иностранных гостей сервировкой праздничных столов, изысканными напитками и разнообразными блюдами. Тогда-то и сплясали на радостях, стараясь превзойти друг друга сложными пируэтами, маршал Г. К. Жуков и французский генерал Делатр де Тасиньи.

Вскоре, 25 мая, Верховный главнокомандующий дал прием в Кремле в честь полководцев Великой победы. По завершении его военачальников пригласили в Георгиевский зал для памятной фотографии. Андрей Васильевич собрался было скромно занять место в третьем ряду, но Сталин позвал его и, сказав полководцам: «Без труда этого генерала не было бы ваших побед», усадил в первом.

Не обошелся без усилий начальника тыла и знаменитый Парад Победы 24 июня 1945 года. Участники его стараниями вещевой службы были одеты в новую, индивидуально для каждого сшитую форму...

Война закончилась не для всех, в том числе и для генерала Хрулева. Впереди была Дальневосточная кампания; сроки начала ее приближались. Туда вела одна-единственная железнодорожная магистраль. Хрулев хорошо представлял, что начнется при массовой переброске по ней войск. Как сократить количество поездов, как разгрузить магистраль? Очевидно, двумя путями: заблаговременным созданием запасов материальных средств, чем Хрулев благодаря своему дару предвидения начал заниматься еще в декабре 1944 года, и максимальным использованием местных ресурсов. Так, лишь в подсобных хозяйствах Забайкальского фронта - одного из трех, предназначенных для участия в предстоящей стратегической операции, - собрали столько сельскохозяйственной продукции, что экономия в перевозках составила 28 тысяч вагонов с продовольствием!

К операции готовились тщательно, используя богатейший опыт войны, и тем не менее предусмотреть удалось не все. Вот, например, часть походных кухонь Забайкальского фронта пришлось буквально на ходу переводить на жидкое топливо. И в самом деле, где взять дрова в песках пустыни, которую преодолевали соединения? Кроме того, продвижение войск было настолько стремительным, что передовые танковые части и конно-механизированные группы пришлось снабжать по воздуху в масштабах куда более значительных, чем в Европе.

Объем работ по материально-техническому обеспечению кампании выглядит грандиозным даже многие годы спустя. К боевым действиям на Дальнем Востоке готовились три фронтовых объединения, Тихоокеанский флот, Краснознаменная Амурская флотилия. В их составе - 11 общевойсковых, одна танковая, три воздушные армии, три армии ПВО, множество отдельных соединений и частей. Они развернуты на гигантской, в полтора миллиона квадратных километров, площади со слаборазвитой сетью автомобильных и железных дорог, но при этом отличавшейся чрезвычайным разнообразием природных, и климатических условий. Тут и крутые, покрытые густыми лесами склоны высоких гор, и глубокие реки, и жаркие пустыни.

Генерал Хрулев, как всегда в предвидении крупных операций, предпринял усилия по развитию дорожной сети заранее. Автомагистраль от Иркутска до Улан-Удэ не отвечала требованиям войны и была реконструирована практически полностью, в районе озера Байкал по гребням гор проложили новую трассу. Масштабное строительство удалось завершить не за три месяца, как предусматривалось планом, а на три недели раньше. Последнее обстоятельство имело особое значение, ибо времени для сосредоточения войск катастрофически не хватало.

Генерал Хрулев, маршал Василевский и сменивший его на посту начальника Генерального штаба генерал Антонов напряженно размышляли, как уложиться в указанные сроки. Ответ нашли вместе с Верховным главнокомандующим: следует отказаться... от переброски по железной дороге автотранспорта! Союзники, крайне заинтересованные в скорейшем вступлении СССР в войну на Дальнем Востоке, доставили морем не только автомобили, но и паровозы, производство которых в годы войны практически свернули.

Наступление началось в ночь на 9 августа и носило характер поистине молниеносный. Очень скоро к проблемам снабжения стремительно шедших вперед группировок войск добавились заботы о трофейном вооружении и военном имуществе (всего за годы войны через соответствующую службу тыла прошло 24 615 танков и самоходных установок, 72 204 артиллерийских орудия, а стрелкового оружия столько, что хватило бы почти на четыре сотни дивизий), о размещении, питании и оказании медицинской помощи военнопленным, причем не только японским.

В Мукдене советские войска освободили большой лагерь с американцами и англичанами, находящимися в японском плену. Они радостно, бросая в воздух пилотки, устремились навстречу советским воинам, зазвучало русское слово «свобода». В числе бывших военнопленных оказались американские генералы, в том числе командиры армейских корпусов Джонс и Шарп Ченович, пять командиров дивизий и вице-маршал ВВС Великобритании Малтби.

Старшим по возрасту и званию среди них был генерал Паркер, по просьбе советского командования принявший на себя обязанности временного коменданта лагеря. Быстрота и четкость организации тылового и медицинского обеспечения бывших военнопленных получили самую лестную оценку со стороны высших офицеров союзников.

Советские войска здесь, как и в странах Европы, делились с местным населением продовольствием, помогали восстанавливать предприятия и налаживать мирную жизнь. Поведение солдат и офицеров на освобожденных территориях было образцовым...

Победа означала скорое возвращение к мирному труду 8,5 миллиона человек. Кроме того, в народное хозяйство следовало передать сотни тысяч автомобилей и тракторов, много другой техники, а также большое количество лошадей, - гужевой транспорт в армии быстро заменялся механическим. Демобилизация, особенно массовая, процесс далеко не простой.

А строительство казарм, домов для офицерского состава, госпиталей и медицинских пунктов, складов, зданий для штабов и учреждений, артиллерийских и танковых парков? Ведь военная инфраструктура была разрушена, как сотни городов и тысячи деревень, как заводы и фабрики, культурные и научные центры, к восстановлению которых, наряду с решением своих прямых задач, самым активным образом привлекался и тыл Вооруженных сил .

С началом мирных дней забот у генерала Хрулева не убавилось. Но это были радостные хлопоты.

Вводились новые, повышенного качества, обмундирование, обувь, снаряжение, в том числе для районов с жарким и холодным климатом. Можно без преувеличения сказать, что полевая форма одежды, в основе которой с конца XIX века лежал русский национальный костюм, рассчитанная на ведение боя в пешем порядке в условиях средней полосы, именно в этот период приблизилась к пределу своего совершенства. Все работы велись одновременно и не за счет снижения боеготовности частей тыла, находившейся под особым вниманием генерала Хрулева. И конечно же думал он о том, как сохранить бесценный опыт и уровень мастерства, достигнутый службами тыла в ходе войны. Для этого практику следует превратить в теорию! Ведущая роль в решении сложной, требующей глубоких знаний и высокого интеллекта задачи принадлежала центральным управлениям, штабам тыла различных уровней и конечно же в первую очередь академиям.

«Было бы неверно представлять себе дело так, что если каждая служба тыла обобщила свой опыт, то этим можно и ограничиться. Бесспорно, и такие работы имеют значение. Но мы имеем в виду теоретическое обобщение всего комплекса вопросов тылового обеспечения войск в войне с точки зрения взаимодействия и взаимозависимости всех служб тыла, организационного единства системы тыла. Именно в этом и сущность, и новизна решения проблемы, поставленной войной», - говорил генерал Хрулев. Вот подлинно научный подход к постановке задачи! Он и сам писал статьи в журнал «Тыл и снабжение Вооруженных сил» и следил за подобными изданиями, как отечественными, так и зарубежными.

Между тем с окончанием войны конкуренция в политической среде усилилась. При этом практически все складывавшиеся группировки были заинтересованы в максимальном ослаблении и удалении от центра власти военачальников, чьи популярность в народе и авторитет в армии вызывали зависть и опасения.

В 1945 году начальник штаба тыла генерал В. М. Миловский, прекрасный специалист и кристально чистый человек, чем-то не угодил В. М. Молотову во время поездки в Югославию. Последовало молниеносное отстранение от должности, о чем, вопреки золотым правилам субординации, Андрею Васильевичу даже не сообщили. Жаловаться было некому, ибо Сталин тогда болел и обязанности главы государства исполнял не кто иной, как сам Молотов.

Начальник тыла укрыл опального генерала в своем резерве кадров, а в ноябре, после возвращения Верховного главнокомандующего в Кремль, добился назначения соратника на должность начальника Академии тыла и транспорта. Генерал-лейтенант Миловский стал профессором и в течение 10 лет возглавлял это замечательное высшее учебное заведение.

В 1947 году пост министра обороны СССР занял Н. А. Булганин. И в том же году - вот ведь какое совпадение! - стали отмечаться случаи отстранения работников тыла лишь за то, что они категорически отказывались исполнять незаконные требования начальства. Но как иначе? Личная честность и способность твердо стоять на страже государственных интересов являлись едва ли не важнейшими критериями, которыми руководствовался генерал Хрулев, продвигая своих сотрудников по служебной лестнице.

Андрей Васильевич постепенно становился все более неудобен тем, кто был не прочь, так сказать, «повысить комфорт своей среды обитания» за государственный счет. А ведь кроме давнего недоброжелателя, ставшего теперь его прямым начальником, за генералом Хрулевым пристально наблюдали и Мехлис, возглавивший министерство госконтроля, и Абакумов, сменивший Берию на его ответственном посту. Сам Лаврентий Павлович, ставший заместителем председателя Совета министров, вплотную занимался «атомным проектом», но в силу своего характера старых разногласий - или обид - забывать не собирался.

В один из январских дней 1948 года в квартире генерала Хрулева раздался телефонный звонок. Его супруга, Эсфирь Семеновна, сняла трубку и услышала предложение зайти в «Стол заказов»: забрать готовый набор. Накинув поверх легкого платья пальто, она в туфельках, как была, вышла на улицу и... не вернулась.

Напрасно ждали ее сыновья, Дор и Юрий, дочь Валерия. Почувствовав недоброе, девушка в холодную ночь отправилась на Лубянку.

«Уходи, девочка, - сказал ей дежурный офицер, - и никогда больше сюда не приходи». В голосе его звучало сочувствие...

Позже выяснилось: закрытое судебное заседание, приговор - 10 лет лишения свободы.

Н. А. Булганин тут же воспользовался происшедшим, чтобы добиться отстранения генерала Хрулева от занимаемой должности. Но торжество недоброжелателей Андрея Васильевича все же было неполным: Верховный главнокомандующий не позволил ни исключить его из списка Вооруженных сил, ни тем более лишить генеральского звания.

Выбрав благоприятный момент, Андрей Васильевич отправился на прием к Сталину - ходатайствовать за дорогого человека. Генералиссимус выслушал его, постепенно мрачнея, а потом сказал:

Не ищи ее. Забудь. Она никогда не вернется. И ты, и Молотов даже можете жениться.

Эти слова позволяют предположить, что Эсфирь Семеновна «проходила» по тому же делу, что и супруга В. М. Молотова, Полина Жемчужникова, обвиненная в разглашении - или передаче - сведений огромной государственной важности послу молодого государства Израиль Голде Меир. Скорее всего здесь имела место простая утрата бдительности в доверительных «женских» беседах на приемах и встречах: ведь Голда Меир уже в ту пору была умелым дипломатом и политиком.

Молотов тоже обращался к главе государства с просьбой о смягчении участи жены. В ответ Сталин молча положил перед ним папку, ознакомившись с которой, Вячеслав Михайлович увидел характер разглашенных сведений и понял - ходатайствовать бесполезно. Да и сама Полина Жемчужникова, оценив значение неосторожно разглашенной информации, сочла наказание справедливым и, выйдя на свободу, никому не позволяла осуждать Сталина.

Но ее арест состоялся годом позже, чем жены генерала Хрулева, да и каких-либо особо дружеских, «неформальных» отношений между обеими дамами не отмечалось. Зато в том же 1948 году, как «участницы антисоветских сборищ и распространительницы всякого рода измышлений о товарище Сталине», были арестованы родные тетки дочери вождя Светланы.

Одна из них, Евгения Александровна, действительно дружила с Эсфирью Семеновной и часто заходила к ней «поболтать по кремлевке», то есть по телефону правительственной связи. При этом она, не задумываясь, пространно излагала собственные суждения об Иосифе Виссарионовиче, - разумеется, с точки зрения хозяйственно-бытовой, а не высокой политики.

Евгения Александровна старалась заходить к подруге, когда генерала Хрулева дома не было: он предупреждал, что телефоны прослушиваются и что эти разговоры добром не кончатся. Так и вышло...

Между тем жестокая, невидимая закулисная борьба, целью которой была власть после ухода вождя, продолжалась. Смерть А. А. Жданова в результате заведомо неправильного, по сути, в приказном порядке поставленного медицинского диагноза, репрессии против ряда военачальников, «Ленинградское дело» практически являлись следствием и отголоском схватки за «кремлевское наследство».

Последовали вскоре арест и физическое уничтожение самого яркого и талантливого руководителя народного хозяйства, с которым генерал Хрулев тесно сотрудничал в годы войны. Блестящий экономист, первый заместитель председателя Совета народных Комиссаров академик Н. А. Вознесенский с честью провел советскую промышленность сквозь самые тяжелые испытания, создавая материальную базу Великой победы. Но именно выдающиеся качества этого человека, полезные для страны, с точки зрения «подковерной логики» делали его наиболее вероятным претендентом на высшие государственные посты. Научно-теоретические труды академика Вознесенского оказались незавершенными и невостребованными, что явилось одной из причин системного кризиса, поразившего страну три десятилетия спустя.

Каждая из группировок старалась подставить соперника под удар, но и сама опасалась гнева вождя. Судя по всему, И. В. Сталин понимал, что происходит в его ближайшем окружении, и готовился принять собственные меры, но 3 марта 1953 года его не стало. Группировки, вздохнув с облегчением, приготовились к решающей схватке.

Осознавал ли Андрей Васильевич суть тех событий? С одной стороны, такое видится на расстоянии времени, с другой - его мощный интеллект выходил далеко за границы высокой военной образованности. Во всяком случае почти сразу же после кончины Сталина он позвонил вернувшемуся к своей прежней деятельности Берии и спросил, не пора ли прекратить надругательства над невинными людьми.

Генерал Хрулев готовился к разговору резкому и нелицеприятному, но Лаврентий Павлович удивил - был сама любезность! Оно и понятно: зачем же приобретать еще одного противника в последнем раунде борьбы за власть?

Так или иначе, Эсфирь Семеновна вскоре вернулась домой. Забота мужа и детей позволила ей быстро восстановить силы, и в квартире вновь зазвучал дружный смех, - замечания хозяев были всегда остроумными, а шутки веселыми, так что гости разных профессий и поколений чувствовали себя в их обществе легко и непринужденно. Здесь бывали видные военачальники, особенно часто К. К. Рокоссовский - с Хрулевым его связывала давняя симпатия, - артисты особо любимого в семье Малого театра М. И. Царев, И. М. Москвитин, А. Н. Грибов.

Сам Андрей Васильевич в те годы много читал, большей частью произведения своих любимых писателей - Л. Н. Толстого, А. И. Куприна, А. П. Чехова, - свободного времени теперь у него было гораздо больше, но генерал Хрулев знал, как его использовать. Он боролся за освобождение и реабилитацию невинно пострадавших, число которых в период обострения борьбы за власть значительно возросло,

В то непростое время посредственности, стараясь занять более выгодное «место под солнцем», часто прибегали к политическим обвинениям, клевете, ложным доносам, анонимным письмам, а то и просто похищали у конкурента важные служебные документы, подводя человека под суд.

В судьбе же самого Андрея Васильевича, переведенного после ареста жены на должность заместителя министра строительных материалов, перемен к лучшему после восстановления справедливости не происходило. Более того, Н. А. Булганин вскоре после кончины Сталина постарался исключить генерала Хрулева из списка Вооруженных сил.

Схватка за власть завершилась арестом Берии, после чего могущественный недоброжелатель сумел занять еще более высокое положение. Следовательно, ничего хорошего ждать не приходилось.

Но в октябре 1957 года министром обороны СССР стал Маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский. Он ценил способности главного интенданта чрезвычайно высоко и сразу, ни на кого не оглядываясь, восстановил Андрея Васильевича в кадрах Вооруженных сил. А вскоре очередное противостояние в высших эшелонах власти привело к отстранению Булганина от должности председателя Совета министров СССР и лишению его звания Маршала Советского Союза.

Казалось, теперь недюжинный ум и яркий талант генерала Хрулева вновь могли послужить Родине. К сожалению, здоровье, подорванное интенсивным трудом в крайне тяжелой психологической обстановке, уже не позволяло ему занимать должности, требующие максимальной отдачи. Но и на посту инспектора-советника группы генеральных инспекторов министерства обороны Андрей Васильевич старался сделать все, что мог.

Он, как никто, понимал связь армии с хозяйством страны и, как никто, видел тысячи нитей, эту связь составляющих. Отражая эту связь и обобщая ценнейший опыт, великий интендант писал книгу, которую хотел назвать «Все для победы». Закончить не успел: 9 июня 1962 года генерала армии Андрея Васильевича Хрулева не стало.

Проститься с ним долгой вереницей шли государственные деятели, руководители промышленности и сельского хозяйства и конечно же генералы и офицеры, как знавшие его в годы испытаний, так и принявшие эстафету защитников Отечества уже после войны. Похороны собирались провести на Ново девичьем кладбище, но после обращения А. И. Микояна к высшим представителям власти местом последнего упокоения была избрана Кремлевская стена.

Прогремел салют, прошли торжественным маршем, отдавая честь Великому интенданту, воины Московского гарнизона. Дело его продолжили достойные преемники: Маршал Советского Союза И. X. Баграмян, генералы армии С. К. Куркоткин и М. В. Архипов.